Проектное название этой станции – «Кропоткинские Ворота», однако открылась она как «Дворец Советов». Это связано с тем, что рядом со станцией (на месте снесённого в 1931 году храма Христа Спасителя) намечалось строительство грандиозного Дворца Советов, а станционный зал был задуман как его подземный вестибюль. Весной 1934 года архитектор Яков Лихтенберг, работавший в архитектурном бюро Метростроя, привлёк своего студенческого товарища архитектора Алексея Душкина к созданию станции «Дворец Советов». Вместе они разработали проект, основанный на архитектуре Древнего Египта – подземных безоконных постройках, освещаемых лишь масляными плашками вверху колонн. Колонны на станции уподобляются каменным пальмам, создающим 150-метровую аллею, а лепестки колонн образуют на потолке рисунок в виде пятиконечной звезды. Уже после открытия станции её проект был удостоен Гран-при на международных выставках в Париже (1937) и Брюсселе (1958), а также получил Сталинскую премию за архитектуру и строительство (1941). 8 октября 1957 года станция получила новое название – «Кропоткинская» – по бывшей площади Кропоткинские Ворота и Кропоткинской улице (сейчас – площадь Пречистенские Ворота и Пречистенка), названных в честь Петра Кропоткина, родившегося в этом районе.

Русский революционер, историк, философ и публицист, географ и геоморфолог, эволюционист и путешественник, создатель идеологии анархо-коммунизма и один из самых влиятельных теоретиков анархизма Пётр Алексеевич Кропоткин родился 27 ноября (9 декабря) 1842 года в Москве. Его семья принадлежала к древнему роду князей Смоленских, Рюриковичей в тридцатом поколении. Фамилия происходила от прозвища князя Дмитрия Васильевича Крапотки (Кропотки), современника Ивана III. Отец, князь Алексей Кропоткин, был генерал-майором, владел в трёх губерниях имениями с более чем 1200 крепостных мужиков с семьями. Мать – Екатерина Сулима, умерла, когда мальчику было всего три с половиной года.

Среднее образование Пётр Кропоткин получил в 1-й Московской гимназии, с отличием окончил престижный Пажеский корпус и, получив офицерский чин, наотрез отказался продолжить службу в одной из элитных частей. Ко всеобщему изумлению он в 1862 году уехал в Забайкалье, где был зачислен есаулом в Амурское конное казачье войско. В штабе начальника штаба губернатора Забайкальской области Болеслава Кукеля он работал над проектами реформ тюремной системы и местного самоуправления. Пётр Кропоткин бродил по непролазной сибирской тайге, занимался геологическими исследованиями, составлял карты местности, даже нелегально побывал в Маньчжурии. Во время этой поездки он пересёк хребет Большой Ханган и открыл потухшие вулканы в горах Ильхури-Алинь, провёл экспедицию в Западный Саян через Тункинскую котловину с возвращением по долине реки Оки, где обнаружил вулканические кратеры в долине Хигол.

В Сибири Пётр Кропоткин встречался и помногу общался с декабристами и ссыльными революционерами. Эти беседы сильно повлияли на его мировоззрение. Ещё большее впечатление на него произвело восстание польских каторжан в 1866 году, сосланных в Прибайкалье за участие в восстании 1863-1864 годов. Разочаровавшись в государственной системе из-за репрессий против поляков, Кропоткин оставил военную службу. Со временем он стал своим в либеральной среде и вместе с тем начал открыто презирать устои государства. 21 марта 1874 года 31-летний Пётр Кропоткин сделал сенсационный доклад в Географическом обществе о существовании в недалеком прошлом ледниковой эпохи. А на следующий день его арестовали за принадлежность к тайному революционному кружку и заключили в тюрьму Трубецкого бастиона в Петропавловской крепости.

При помощи доброжелателей с воли Кропоткину удалось бежать 30 июня 1876 года из арестантского отделения Николаевского военного госпиталя, куда его перевели по болезни. Друзья надёжно укрыли его в окрестностях Петербурга, и вскоре переправили за границу. Император Александр II был взбешён дерзким побегом и отдал приказ: «Разыскать во что бы то ни стало!».

Пётр Кропоткин планировал покинуть Россию на несколько месяцев, пока не улягутся страсти, но его изгнание растянулось на долгие десятилетия. Жизнь в эмиграции была трудной, но насыщенной: он перебивался гонорарами за материалы для европейских газет и научных журналов, писал как о политике, так и о своей любимой географии и биологии. Параллельно занимался пропагандой, агитировал среди швейцарских часовщиков и лионских ткачей, три года провёл в тюрьме во Франции.

Пётр Кропоткин пытался обосновать тождество анархизма и коммунизма. Он говорил, что анархизм без коммунизма – произвол, а коммунизм без анархизма – казарма. Поэтому он старался построить научный анархо-коммунизм. Кропоткин не пытался просто вывести теорию на бумаге, он искал примеры и тенденции горизонтального управления в народной жизни, в истории и современности, хотел построить этику без санкций и принуждения, программу и идеал анархо-коммунистического общества.

Февральская революция дала возможность Кропоткину вернуться в Россию. В Петрограде «дедушку русской революции» встретили с особыми почестями. Большие надежды связывал с пожилым анархистом Александр Керенский. Несмотря на то, что на него смотрели как на мессию, Пётр Кропоткин отклонил настойчивое предложение Керенского войти во Временное правительство и просьбу анархистов – возглавить их революцию. В России Кропоткин, встретившись с новыми анархистами, испытал сильнейшее разочарование, считая их «грубыми развязными молодыми людьми, принявшими за основу принцип вседозволенности». Тем не менее, сторонники анархизма всех мастей во главе с Нестором Махно поклонялись Петру Кропоткину как главному и непререкаемому авторитету.

Пётр Кропоткин неоднократно встречался с Владимиром Лениным, который почитал старого князя не меньше, чем Махно, и прямо говорил советскому лидеру о недопустимости красного террора, практики заложничества и диктатуры. Большевики предлагали Кропоткину квартиру в Кремле и кремлёвский паёк, но от помощи он твёрдо отказался. В июле 1918 года Кропоткин вместе с женой обосновался подмосковном городе Дмитрове. В многочисленных письмах к Ленину Пётр Кропоткин протестовал против чрезвычайных мер советской власти, сообщал о проявлениях бюрократизма, нарушениях законности, непорядках в Дмитрове. К конкретным замечаниям и предложениям глава правительства РСФСР внимательно прислушивался и при необходимости давал указания соответствующим органам об устранении недостатков.

Кропоткин разочаровался в Октябрьской революции и в ноябре 1920 года написал письмо-манифест, в котором изложил свои мысли по поводу происходящих в стране событий. Чтобы не навредить семье, текст некоторое время оставался неопубликованным и стал достоянием общественности лишь после смерти автора. Обладая обширными знаниями в географии, Кропоткин сравнивал исторические события, свидетелем и даже участником которых он стал, с явлениями природы.

В начале 1921 года Пётр Кропоткин серьёзно заболел воспалением лёгких – сказались и холод в плохо отапливаемом доме, и общее состояние его здоровья. Ленин, узнав об этом, попросил Бонч-Бруевича повлиять на ситуацию. Управделами Совнаркома было приказано ехать в Дмитров экстренным поездом вне железнодорожного расписания. В консилиум вошли лучшие врачи того времени во главе с наркомом здравоохранения Николаем Семашко. По возвращении в Москву Бонч-Бруевич написал Ленину о самочувствии Кропоткина и приложил список продуктов. Ленин распорядился немедленно отправить в Дмитров все необходимое с надёжным человеком.

Однако спасти больного не удалось даже усилиями лучших медиков – 8 февраля 1921 года Пётр Кропоткин умер в возрасте 78 лет. Траурный поезд доставил гроб с его телом в Москву. Тысячи анархистов в течение двух дней прощались с «дедушкой русской революции» в Колонном зале Дома Союзов. Под честное слово даже временно выпустили находившихся в тюрьмах анархистов. От большевистской партии на могилу возложили венок с надписью: «Одному из наиболее преследуемых царизмом и международной контрреволюцией». На лентах венка от правительства РСФСР сообщалось: «Ветерану борьбы против царизма и буржуазии».

Все изображения взяты из открытых источников.